"Ничего"
Прошло четыре года прежде, чем мы увиделись вновь.
Эори не изображал ни надменного аристократа, ни обиженного вселенской несправедливостью брошенного зайчика. Он вообще НЕ ИЗОБРАЖАЛ. Отсутствие интереса было вполне натуральным. И я откровенно растерялся.
Встретить бывшего вот так — запросто, во время правительственной конференции межуровневого масштаба? Более, чем необычно. И, более того, невероятно! Накрутил я себя по полной программе к концу дня, а поговорить просто не решился. Идиот!
Ктому же, попытка найти в списках участников имя Эори Найл успехом не увенчались. Я четко видел его перед собой — то, как он спокойно и сосредоточенно, в своей обычной манере, подписывает какие-то бумаги — практически на ходу, неосознанным жестом зарывается пальцами в волосы на затылке, а потом касается губ. Вот он — весь на виду. Но Эори Найла не существует ни по одному документу, списку, какому — либо упоминанию в прессе. Все эти дикие, бесконечные четыре года Эори просто не было на свете.
И я четыреста сорок четыре раза сошел с ума, четыреста тысяч и четыре миллиона раз сорвал голос в пустоте, выкрикивая его имя. Я не успокоился, нет. Я просто обеспокоенно затих в этой невозможности разыскать его, попросить о прощении или попытаться все исправить. Просто помолчать, зная, что все в порядке. И перестать срываться камнем в холодную пустоту неизвестности каждый день.
Четыре года назад я ВЫБИРАЛ — карьеру, положение в свете, уважение семьи и черт его знает, что еще. Все то, во что так не вписывался Эори. Без титула, связей и возможностей. Черт, да я даже не спросил его ни разу о семье. Казалось, что мы так хорошо знаем друг друга, что можем видеть прямо под кожей — кровь, мысли и желания… Все.
И ничего, как оказалось.
Потому, что в списках участников не значились только имена организаторов, принимающей стороны. Высокой семьи Горан — Членов императорской фамилии.
Я стоял и тупо смотрел на то, как естественно и изящно бывший супруг вписывается в движение шестерки телохранителей, каким царственно — привычным жестом отпускает своих секретарей, с каким спокойным достоинством отвечает на приветственные поклоны знатных особ. И, само собой, всплыло в памяти единственное имя, которым я мог определить его положение в империи. Четвертый регент Престола, Александр фон Кири, лорд Горан.
Вступивший в должность чуть более трех лет назад.
Бывший супруг, оставленный мною ради желанной политической карьеры.
Десять лет любви, выброшенной под ноги амбиций…
А Регента фон Кири уносило все дальше от меня по этой траектории движения, которую выбрал я сам. С разницей в положении, возможностях и целях. Примерзший к месту, я смотрел в спину уходящему кортежу, задавив внутри все слова, выстраданные для моего Эори.
— Вас ожидает Посол, секретарь эльʼТарви!
— Иран? Сколько же Вас ждать? Бегом!